Петр Бологов о том, почему Россия забыла о Каспийском море
Василий Иванович Суриков. «Степан Разин». 1906 годВ течение почти трех веков Каспийское море было зоной исключительно российско-иранских политических и экономических интересов, куда не могли проникнуть ни вездесущие англичане, ни впоследствии США. Однако после развала Советского Союза преимущества Каспия были оценены в первую очередь бывшими союзными республиками Азии и Кавказа, а не метрополией: в российской внешней политике каспийское направление оказалось на периферии.
Долгое время интерес российских правящих кругов к Каспию определялся прежде всего теми задачами, которые приходилось решать, чтобы навести порядок на Северном Кавказе. Хотя даже в этом случае трудно сравнить степень участия Каспийской военной флотилии в боевых действиях в Чечне и Дагестане с тем вкладом в борьбу с ИГИЛ, который внесли российские корабли, обстрелявшие ракетами позиции боевиков в Сирии из акватории Каспийского моря. Даже прибытие к берегам Леванта флота во главе с «Адмиралом Кузнецовым», кажется, не оказало на международную общественность такого мощного воздействия.
Тем не менее помимо военного присутствия (а Каспийская флотилия РФ на сегодняшний день насчитывает более 60 боевых кораблей и катеров и около 20 тыс. человек личного состава, превосходя по своим возможностям все остальные военные флоты прикаспийских стран) России на Каспии особенно похвастаться нечем. И это весьма странно, учитывая, что в былые времена Хвалынское море (так наши предки называли Каспий) было одним из главных направлений российской военной и экономической экспансии.
Именно здесь рождался российский военный флот, и именно богатства этого моря сделали в свое время Россию ведущей энергетической державой планеты.
Великий волжский путь
Торговый маршрут, связывавший Балтику с низовьями Волги и Каспием, имел для древнерусского государства не меньшее значение, чем пресловутый путь «из варяг в греки», о чем говорят хотя бы многочисленные клады арабских монет, найденные на Верхней Волге и даже на Ладоге.
Первые военные походы русов вплоть до южного берега моря, где в то время правили местные династии, формально подчинявшиеся Аббасидскому халифату, датируются серединой IX века.
Низовья Волги тогда контролировались государством хазаров, которое периодически вело войну с мусульманскими правителями Кавказа, где помимо подконтрольных халифам территорий существовало еще множество христианских и даже иудейских княжеств, в междоусобную борьбу которых часто вмешивались и русы. В ходе походов на юг ими неоднократно были разграблены города на нынешнем иранском побережье Каспия, их нападениям подвергался Дербент, нынешний Баку, а на островах Бакинского архипелага они на какое-то время даже оборудовали базу для пиратских рейдов по окрестностям.
В середине X века русы более полугода удерживали за собой ныне азербайджанский город Барда, а после разгрома Хазарии князьями Святославом и Владимиром, казалось, путь в Персию окончательно был открыт. Однако на место хазар пришли половцы, договариваться с которыми из-за отсутствия у них централизованного государства было намного труднее. Да и сама Русь оказалась со временем раздроблена на мелкие княжества, за чем последовало нашествие монголо-татар, и Хвалынское море надолго оказалось отрезанным от русских земель.
Пираты Каспийского моря
Новый этап освоения русскими Каспия связан с деятельностью казацких шаек, которые особенно преуспели после начала XVII века, когда Россия погрузилась в Смуту.
В то время на море оперировали «воровские» флотилии, насчитывавшие сотни судов, их нападениям подвергалось все западное и южное побережье моря — от Дербента до Горгана. Пиратство на Каспии в ту пору достигло не меньших масштабов, чем в Карибском море, где в роли казаков выступали флибустьеры и буканиры. В Москве на разбои казаков у чужих берегов смотрели сквозь пальцы, пока, наконец, жалобы персидских правителей не возымели действие и царь Алексей Михайлович не распорядился обеспечить безопасность торговли на Волге и севере Каспия.
Продолжалось затишье, правда, недолго: уже в 60-х годах XVII века начинает свою грабительскую деятельность казацкий атаман Степан Разин, выведший в Каспий «за зипунами» флотилию из нескольких десятков стругов, вооруженных пушками. Опустошив персидские города каспийского побережья, разинцы нашли укрытие на одном из островов Бакинского архипелага, у которого в 1669 году полностью разгромили высланный против них наместником Астрабада флот. Вернувшись в Астрахань, Разин бил царю челом и сдал часть добычи, за что был прощен. Позже он уже в статусе народного героя поднял восстание против Алексея Михайловича, чтобы закончить свою жизнь на плахе.
Нефть и икра
Одолев шведов в Северной войне и потерпев фиаско на Балканах, первый русский император ожидаемо обратил взоры на Каспий. По итогам похода 1722–1723 годов, в котором участвовало несколько сотен грузовых и военных кораблей, к России были присоединено все западное и южное побережье Каспийского моря. И хотя через 15 лет от этих приобретений пришлось отказаться в пользу союза с Персией против турок, влияние России в регионе с тех пор уже никто не мог оспаривать.
В ходе русско-персидской войны 1804–1813 годов Россия не только закрепила свои завоевания в Грузии и Азербайджане, но и получила исключительное право держать на Каспии военный флот.
К этому же периоду относится и появления в регионе эмиссаров Британской империи, которая начала в Азии «большую игру» с Россией. Однако, несмотря на все усилия англичан, весь XIX век Персия склонна была прислушиваться к указаниям из Санкт-Петербурга, а не из Лондона.
С началом добычи нефти в районе Баку значение Каспия для России еще более возросло. В начале XX века бакинский нефтяной район давал 95% общеимперской добычи нефти, и если в Пенсильвании (главном на тот момент нефтеносном районе США) добывалось около 4 млн баррелей ежегодно, то в Баку — вчетверо больше. В 1899–1901 годах Баку, дав более половины всей мировой добычи нефти, вывел Россию на первое место по производству этого топлива.
О степени развития судоходства на Каспии в тот период (а ведь помимо нефти этот регион служил главным поставщиком ценных рыбопродуктов, в том числе икры осетровых) можно судить по тому, что к 1888 году по числу приписанных пароходов (90 единиц) астраханский порт был на втором месте в империи после Одессы, а по парусникам — на первом (1152).
Советская власть отказалась от монопольного права на Каспий, которое было закреплено целым рядом трактатов и фактически делало море внутренним российским водоемом.
Бессрочные советско-иранские договоры 1921, 1935 и 1940 годов определили равные и исключительные права на осуществление морской деятельности на Каспии двух прикаспийских государств — СССР и Ирана. На море действовало правило 10-мильной зоны территориальных вод, которое обе стороны время от времени игнорировали, о проведении какой-то отдельной морской границы ни в Москве, ни в Тегеране не задумывались. В СССР предпочитали считать, что граница на Каспии, как на озере, устанавливается «по прямой линии, соединяющей выходы государственной границы СССР к берегам озера или иного водоема», а в Иране, которому при таком раскладе доставалась совсем ничтожная часть акватории, не желали спорить с могущественным соседом.
Море по частям
После распада СССР прикаспийские страны столкнулись с необходимостью заново определять статус озера-моря и чертить морские границы. Во многом из-за принципиальной позиции Азербайджана, который ради сохранения статуса ведущей нефтяной державы региона последовательно отвергал все варианты разграничения Каспия (автор ошибается: официальный Баку с первого дня предлогал раздел дна по серединной линии – Caspian Barrel), до сих пор ни того ни другого не сделано. Было проведено несколько Каспийских саммитов, последний, 4-й, в Астрахани в 2014 году, однако единственное, чего смогли добиться заинтересованные стороны, — это договориться о мерах по сохранению поголовья осетровых рыб, которое к 90-м годам прошлого века оказалось в катастрофическом состоянии.
Ожидалось, что соглашение о статусе Каспия будет подписано на 5-м саммите в Астане в нынешнем году, однако потом мероприятие было перенесено на 2017 год. При этом если прогнозы главы МИД РФ Сергея Лаврова оправдаются и документ о статусе Каспия в итоге будет подписан, то, похоже, позиция России, Ирана и отчасти Туркмении с Казахстаном возобладает над вариантом Азербайджана.
В Баку до последнего времени настаивали, чтобы вся акватория Каспия была поделена на национальные сектора, тогда как оппоненты Азербайджана считают, что центральная часть озера-моря должна находиться в общем пользовании.
Пока Россия воюет
Неопределенность статуса Каспия при этом не мешала ни Ирану с Азербайджаном, ни Туркмении с Казахстаном осваивать богатства этого уникального водоема и включать его в различные трансконтинентальные транспортные проекты. Причем и в том и в другом случае Россия оставалась в стороне.
Приобретя независимость, Туркмения, Казахстан и Азербайджан, для которых Каспий был какими-никакими, но единственными морскими воротами, сумели сохранить свои портовые мощности и в ряде случаев даже нарастить их, несмотря на разрыв традиционных экономических связей между республиками. Не отставал от них и Иран.
В результате сегодня грузооборот портов в Баку, Актау, Туркменбаши и Бендер-Энзели исчисляется миллионами тонн в каждом, при этом основные маршруты перевозки грузов как раз и пролегают по периметру четырехугольника Азербайджан – Казахстан – Туркмения – Иран. Одновременно в Азербайджане и Туркмении создаются новые портовые терминалы, после запуска которых объемы перевалки грузов там возрастут в разы.
В России тем временем ежегодно отчитываются о сокращении объемов перевозок по Каспию.
По итогам 2015 года грузооборот всех российских портов на Каспии составил всего 6,68 млн тонн — меньше, чем перевалил один бакинский порт. При этом самые удручающие показатели демонстрирует торговый порт Оля, который в свое время презентовали едва ли не как новые морские ворота России на Каспии.
Развивая портовые мощности на Каспии, прибережные государства все активнее включаются в транснациональные логистические проекты, включая «Новый шелковый путь», «Южный газовый коридор», частью которого может стать Транскаспийский газопровод, железнодорожный маршрут «Север – Юг», соединивший Казахстан с Ираном, и прочие, в которых России пока уготована лишь роль наблюдателя. Разумеется, Россия старается извлечь свою пользу из обладания северной частью Каспия, пусть доставшиеся ей здесь запасы углеводородов (запущенное в октябре месторождение Филановского, месторождение имени Юрия Корчагина) на порядок уступают по потенциалу как соседним казахстанским разработкам (Тенгиз, Кашаган), так и прочим российским месторождениям в Сибири и на Урале.
Однако стратегически Каспий по-прежнему остается на задворках российской политики, хотя в этом регионе, по различным оценкам, содержится 178 млрд баррелей нефти (плюс сотни триллионов кубометров газа), и уже сегодня каспийское черное золото составляет 3,4% от мирового оборота.
На сайте российского МИДа утверждается, что «масштабность интересов России на каспийском направлении обуславливает необходимость ее всестороннего присутствия в регионе, проведения там более активной политической линии», хотя Москва и «не претендует на доминирующую роль» в зоне Каспия.
И, похоже, пока Кремль лишен действенных рычагов экономического влияния на соседей по Каспию, которые играют на том же поле, то есть накачивая свои бюджеты за счет поставок нефти и газа, ему приходится лишь укреплять свое военное присутствие в регионе.
Что ж, в тактическом плане и это способно сработать, а вот дальше без внятной, а не ситуативной стратегии, которая бы учитывала нефтегазовые, транспортные, экологические и правовые аспекты, все же не обойтись.
Петр Бологов о том, почему Россия забыла о Каспийском море
Василий Иванович Суриков. «Степан Разин». 1906 годВ течение почти трех веков Каспийское море было зоной исключительно российско-иранских политических и экономических интересов, куда не могли проникнуть ни вездесущие англичане, ни впоследствии США. Однако после развала Советского Союза преимущества Каспия были оценены в первую очередь бывшими союзными республиками Азии и Кавказа, а не метрополией: в российской внешней политике каспийское направление оказалось на периферии.
Долгое время интерес российских правящих кругов к Каспию определялся прежде всего теми задачами, которые приходилось решать, чтобы навести порядок на Северном Кавказе. Хотя даже в этом случае трудно сравнить степень участия Каспийской военной флотилии в боевых действиях в Чечне и Дагестане с тем вкладом в борьбу с ИГИЛ, который внесли российские корабли, обстрелявшие ракетами позиции боевиков в Сирии из акватории Каспийского моря. Даже прибытие к берегам Леванта флота во главе с «Адмиралом Кузнецовым», кажется, не оказало на международную общественность такого мощного воздействия.
Тем не менее помимо военного присутствия (а Каспийская флотилия РФ на сегодняшний день насчитывает более 60 боевых кораблей и катеров и около 20 тыс. человек личного состава, превосходя по своим возможностям все остальные военные флоты прикаспийских стран) России на Каспии особенно похвастаться нечем. И это весьма странно, учитывая, что в былые времена Хвалынское море (так наши предки называли Каспий) было одним из главных направлений российской военной и экономической экспансии.
Именно здесь рождался российский военный флот, и именно богатства этого моря сделали в свое время Россию ведущей энергетической державой планеты.
Великий волжский путь
Торговый маршрут, связывавший Балтику с низовьями Волги и Каспием, имел для древнерусского государства не меньшее значение, чем пресловутый путь «из варяг в греки», о чем говорят хотя бы многочисленные клады арабских монет, найденные на Верхней Волге и даже на Ладоге.
Первые военные походы русов вплоть до южного берега моря, где в то время правили местные династии, формально подчинявшиеся Аббасидскому халифату, датируются серединой IX века.
Низовья Волги тогда контролировались государством хазаров, которое периодически вело войну с мусульманскими правителями Кавказа, где помимо подконтрольных халифам территорий существовало еще множество христианских и даже иудейских княжеств, в междоусобную борьбу которых часто вмешивались и русы. В ходе походов на юг ими неоднократно были разграблены города на нынешнем иранском побережье Каспия, их нападениям подвергался Дербент, нынешний Баку, а на островах Бакинского архипелага они на какое-то время даже оборудовали базу для пиратских рейдов по окрестностям.
В середине X века русы более полугода удерживали за собой ныне азербайджанский город Барда, а после разгрома Хазарии князьями Святославом и Владимиром, казалось, путь в Персию окончательно был открыт. Однако на место хазар пришли половцы, договариваться с которыми из-за отсутствия у них централизованного государства было намного труднее. Да и сама Русь оказалась со временем раздроблена на мелкие княжества, за чем последовало нашествие монголо-татар, и Хвалынское море надолго оказалось отрезанным от русских земель.
Пираты Каспийского моря
Новый этап освоения русскими Каспия связан с деятельностью казацких шаек, которые особенно преуспели после начала XVII века, когда Россия погрузилась в Смуту.
В то время на море оперировали «воровские» флотилии, насчитывавшие сотни судов, их нападениям подвергалось все западное и южное побережье моря — от Дербента до Горгана. Пиратство на Каспии в ту пору достигло не меньших масштабов, чем в Карибском море, где в роли казаков выступали флибустьеры и буканиры. В Москве на разбои казаков у чужих берегов смотрели сквозь пальцы, пока, наконец, жалобы персидских правителей не возымели действие и царь Алексей Михайлович не распорядился обеспечить безопасность торговли на Волге и севере Каспия.
Продолжалось затишье, правда, недолго: уже в 60-х годах XVII века начинает свою грабительскую деятельность казацкий атаман Степан Разин, выведший в Каспий «за зипунами» флотилию из нескольких десятков стругов, вооруженных пушками. Опустошив персидские города каспийского побережья, разинцы нашли укрытие на одном из островов Бакинского архипелага, у которого в 1669 году полностью разгромили высланный против них наместником Астрабада флот. Вернувшись в Астрахань, Разин бил царю челом и сдал часть добычи, за что был прощен. Позже он уже в статусе народного героя поднял восстание против Алексея Михайловича, чтобы закончить свою жизнь на плахе.
Нефть и икра
Одолев шведов в Северной войне и потерпев фиаско на Балканах, первый русский император ожидаемо обратил взоры на Каспий. По итогам похода 1722–1723 годов, в котором участвовало несколько сотен грузовых и военных кораблей, к России были присоединено все западное и южное побережье Каспийского моря. И хотя через 15 лет от этих приобретений пришлось отказаться в пользу союза с Персией против турок, влияние России в регионе с тех пор уже никто не мог оспаривать.
В ходе русско-персидской войны 1804–1813 годов Россия не только закрепила свои завоевания в Грузии и Азербайджане, но и получила исключительное право держать на Каспии военный флот.
К этому же периоду относится и появления в регионе эмиссаров Британской империи, которая начала в Азии «большую игру» с Россией. Однако, несмотря на все усилия англичан, весь XIX век Персия склонна была прислушиваться к указаниям из Санкт-Петербурга, а не из Лондона.
С началом добычи нефти в районе Баку значение Каспия для России еще более возросло. В начале XX века бакинский нефтяной район давал 95% общеимперской добычи нефти, и если в Пенсильвании (главном на тот момент нефтеносном районе США) добывалось около 4 млн баррелей ежегодно, то в Баку — вчетверо больше. В 1899–1901 годах Баку, дав более половины всей мировой добычи нефти, вывел Россию на первое место по производству этого топлива.
О степени развития судоходства на Каспии в тот период (а ведь помимо нефти этот регион служил главным поставщиком ценных рыбопродуктов, в том числе икры осетровых) можно судить по тому, что к 1888 году по числу приписанных пароходов (90 единиц) астраханский порт был на втором месте в империи после Одессы, а по парусникам — на первом (1152).
Советская власть отказалась от монопольного права на Каспий, которое было закреплено целым рядом трактатов и фактически делало море внутренним российским водоемом.
Бессрочные советско-иранские договоры 1921, 1935 и 1940 годов определили равные и исключительные права на осуществление морской деятельности на Каспии двух прикаспийских государств — СССР и Ирана. На море действовало правило 10-мильной зоны территориальных вод, которое обе стороны время от времени игнорировали, о проведении какой-то отдельной морской границы ни в Москве, ни в Тегеране не задумывались. В СССР предпочитали считать, что граница на Каспии, как на озере, устанавливается «по прямой линии, соединяющей выходы государственной границы СССР к берегам озера или иного водоема», а в Иране, которому при таком раскладе доставалась совсем ничтожная часть акватории, не желали спорить с могущественным соседом.
Море по частям
После распада СССР прикаспийские страны столкнулись с необходимостью заново определять статус озера-моря и чертить морские границы. Во многом из-за принципиальной позиции Азербайджана, который ради сохранения статуса ведущей нефтяной державы региона последовательно отвергал все варианты разграничения Каспия (автор ошибается: официальный Баку с первого дня предлогал раздел дна по серединной линии – Caspian Barrel), до сих пор ни того ни другого не сделано. Было проведено несколько Каспийских саммитов, последний, 4-й, в Астрахани в 2014 году, однако единственное, чего смогли добиться заинтересованные стороны, — это договориться о мерах по сохранению поголовья осетровых рыб, которое к 90-м годам прошлого века оказалось в катастрофическом состоянии.
Ожидалось, что соглашение о статусе Каспия будет подписано на 5-м саммите в Астане в нынешнем году, однако потом мероприятие было перенесено на 2017 год. При этом если прогнозы главы МИД РФ Сергея Лаврова оправдаются и документ о статусе Каспия в итоге будет подписан, то, похоже, позиция России, Ирана и отчасти Туркмении с Казахстаном возобладает над вариантом Азербайджана.
В Баку до последнего времени настаивали, чтобы вся акватория Каспия была поделена на национальные сектора, тогда как оппоненты Азербайджана считают, что центральная часть озера-моря должна находиться в общем пользовании.
Пока Россия воюет
Неопределенность статуса Каспия при этом не мешала ни Ирану с Азербайджаном, ни Туркмении с Казахстаном осваивать богатства этого уникального водоема и включать его в различные трансконтинентальные транспортные проекты. Причем и в том и в другом случае Россия оставалась в стороне.
Приобретя независимость, Туркмения, Казахстан и Азербайджан, для которых Каспий был какими-никакими, но единственными морскими воротами, сумели сохранить свои портовые мощности и в ряде случаев даже нарастить их, несмотря на разрыв традиционных экономических связей между республиками. Не отставал от них и Иран.
В результате сегодня грузооборот портов в Баку, Актау, Туркменбаши и Бендер-Энзели исчисляется миллионами тонн в каждом, при этом основные маршруты перевозки грузов как раз и пролегают по периметру четырехугольника Азербайджан – Казахстан – Туркмения – Иран. Одновременно в Азербайджане и Туркмении создаются новые портовые терминалы, после запуска которых объемы перевалки грузов там возрастут в разы.
В России тем временем ежегодно отчитываются о сокращении объемов перевозок по Каспию.
По итогам 2015 года грузооборот всех российских портов на Каспии составил всего 6,68 млн тонн — меньше, чем перевалил один бакинский порт. При этом самые удручающие показатели демонстрирует торговый порт Оля, который в свое время презентовали едва ли не как новые морские ворота России на Каспии.
Развивая портовые мощности на Каспии, прибережные государства все активнее включаются в транснациональные логистические проекты, включая «Новый шелковый путь», «Южный газовый коридор», частью которого может стать Транскаспийский газопровод, железнодорожный маршрут «Север – Юг», соединивший Казахстан с Ираном, и прочие, в которых России пока уготована лишь роль наблюдателя. Разумеется, Россия старается извлечь свою пользу из обладания северной частью Каспия, пусть доставшиеся ей здесь запасы углеводородов (запущенное в октябре месторождение Филановского, месторождение имени Юрия Корчагина) на порядок уступают по потенциалу как соседним казахстанским разработкам (Тенгиз, Кашаган), так и прочим российским месторождениям в Сибири и на Урале.
Однако стратегически Каспий по-прежнему остается на задворках российской политики, хотя в этом регионе, по различным оценкам, содержится 178 млрд баррелей нефти (плюс сотни триллионов кубометров газа), и уже сегодня каспийское черное золото составляет 3,4% от мирового оборота.
На сайте российского МИДа утверждается, что «масштабность интересов России на каспийском направлении обуславливает необходимость ее всестороннего присутствия в регионе, проведения там более активной политической линии», хотя Москва и «не претендует на доминирующую роль» в зоне Каспия.
И, похоже, пока Кремль лишен действенных рычагов экономического влияния на соседей по Каспию, которые играют на том же поле, то есть накачивая свои бюджеты за счет поставок нефти и газа, ему приходится лишь укреплять свое военное присутствие в регионе.
Что ж, в тактическом плане и это способно сработать, а вот дальше без внятной, а не ситуативной стратегии, которая бы учитывала нефтегазовые, транспортные, экологические и правовые аспекты, все же не обойтись.
